"По Дону гуляет, по Дону гуляет,
По До-о-ну гуляет казак молодой!
Там девица плачет, там девица плачет,
Там де-е-вица плачет над быстрой рекой... "

Так и разносится эта казачья песня по всему степному простору, где так пахнет степными травами - ковылями, где дорога вьется среди неоглядных полей пшеницы, гречихи и ещё неведомо каких пахучих трав и злаков, необозримых степных просторов, цветов и чертополоха. А там уже дорога поднимается вверх, на пригорок, и далеко в балке открывается хутор, утопающий в яблоневых садах. Вон и школа показалась из-за куп высоких пирамидальных тополей, а там дальше, в самой середине хутора, и наш родовой дом под зеленой железной крышей. Он один здесь такой большой, просторный, устроенный по-городскому, отличающийся от соседних куреней, ещё до недавнего времени зачастую крытых соломой или, изредка, черепицей.

Здесь, на хуторе Первом Нижнем Митякине, родился мой отец. Он казак по отцу. Мать его городская барышня Анна Сергеевна - дочь воронежского священника Лаврова. Её приданое, целый воз мебели: деревянный резной буфет, зеркала, комод и целый иконостас везли из Воронежа несколько дней. Ещё и до нас дожили эти атрибуты священнического быта.

Она была женщина просвещенная, мудрая и требовательная, воспитывала своих детей трудом, всем дала образование и прививала удивительное чувство семьи, заботы друг о друге. Дети, а их было двенадцать, боготворили мать, в особенности трогательно относился к ней мой отец Василий Васильевич, который родился последним, двенадцатым, уже после внезапной кончины в 1894 г. своего отца, Василия Алексеевича, которого живым так и не увидел.

В Военно-историческом архиве сохраняется дело казака Василия Алексеевича Минаева - моего деда (Фонд 330, Оп. 56. дело 468 за 1877 год), в нем значится послужной список Минаева Василия Алексеевича - он казак с 1869 года, то есть ему в 1869 году было восемнадцать лет. С этого возраста дети казаков могли носить оружие и начинали свою военную службу. На них заводился послужной список. С 20 апреля 1869 же года он - урядник, унтер-офицер в казачьих войсках, а в 1877 году он - станичный учитель, в той самой школе, которая приветливо выглядывает из-за высоких ветел и тополей.

Род его известен и знаменит не только среди хуторян, но во всей донской земле. Ведет он своё начало от громкого имени Фрола Минаева - выборного донского атамана, сподвижника Петра I.

Дьяк Посольского приказа Григорий Котошихин в "Описании земли Российской" в 1667 году сообщает о казаках: "А люди они порою москвичи и иных городов... " Во времена царя Алексея Михайловича Тишайшего многое изменилось на Руси. Окончательно закрепилось крепостное право. Соборное Уложение 1649 года запрещало переход крестьян от одного владельца к другому даже и один раз в году, в Юрьев день - 26 ноября. Тогда и сложилась известная поговорка: "Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!". Вот тогда от крепостного гнета и бежали на Дон крестьяне центральных слобод и сел России. Интересно отметить, что фамилия Минаевых сохранилась в Рязанской и Московской землях. Выдающиеся русские историки Н. М. Карамзин, С. М. Соловьев, В. О. Ключевский настаивают на миграционном формировании казачества. Донское казачество имеет героическое прошлое, сопряженное с жестокой борьбой за выживание и сохранение своей территории.

Л. Н. Гумилев и Ю. Б. Бромлей приходят к выводу, что следует рассматривать казачество, как своеобразный субэтнос, выделившийся из великороссийского этноса в XIV-XV-XVI веках, казачество - особая форма коллективного существования людей. Жизнь казачества была полна трудностей, опасностей и походов.

С. М. Соловьев оставил несколько замечаний, касающихся жизни и приключений Фрола Минаева. Только ещё поднималась династия Романовых, набирала силу центральная власть, были возвращены Смоленск, Северская земля, шла тяжелая тяжба с Украиной. В 1654 году на Переяславской Раде воссоединились, наконец, Украина с Россией. Но далеко не все были рады этому. Украинский гетман Иван Мазепа не желал соединения с Москвой. Для пресечения его происков Московское правительство привлекло донских казаков, "числящих себя под Москвой". В походе на правый берег Днепра принял участие выбранный атаман войска донского Фрол Минаев. Это первое упоминание Фрола Минаева в исторических источниках. (Соловьев С. М. Собр. соч. М. 1991. Т. VI. С. 471).

Вернувшись с Украины, отправились казаки во главе с атаманом Фролом Минаевым "чинить военный промысел над улусными людьми" (Там же. С. 479). Тем временем украинский гетман Петр Дорофеевич Дорошенко попытался овладеть левобережной Украиной, опираясь на помощь Турции и крымского хана. Московский боярин Ромодановский обратился к нему за помощью. Переговоры, проведенные донским атаманом, кончились в пользу Москвы. Казачий атаман держался, независимо. Хоть Войско Донское и присягало московскому царю Алексею Михайловичу, но Фрол Минаев у Москвы "как жить, не спрашивал", воевал с крымским ханом, сносился с польским королем, долго ещё Фрол Минаев усмирял украинских сепаратистов. Гетман Левобережной Украины Иван Самойлович попытался объединить свои владения с другой частью Украины. Но Фрол Минаев воспрепятствовал этому. В 1667 году Дорошенко присягнул Фролу Минаеву. Авторитет Фрола был велик, но и от него требовалась недюжинная сила воли и выдержка. Не так просто давалась ему власть. Среди казаков часто возникали распри и ссоры. Источники свидетельствуют: недовольные им казаки угрожали: "Тебя, Фрола, на руку посадим, а другой раздавим!" В краеведческом музее в Азове сохраняется картина: Фрол Минаев среди донских казаков - он высок ростом, с длинной окладистой бородой, в суконном длинном чекмене, на голове высокая меховая шапка с клиновидным тумаком - куском выделанного заячьего меха. Лицом он темен и суров. Упоминается Фрол Минаев и в источниках восстания Степана Разина. После похода "за зипунами" в Персию в 1669 году Разин с Волги продвинулся с крестьянами и голытьбой на Дон и тут был выдан казацкой старшиной русскому царю. В этом акте принял участие Фрол Минаев.

На Дону было много старообрядцев, которые бродили по станицам. Фрол тщательно следил, чтобы чернецы не смущали православных христиан. В лето 1683 года собрался "круг" в казачьем крае и рассматривал вопрос о вредном влиянии старообрядцев. Фрол говорил на "круге": "Надобно за чернецом послать, воров ждать нечего!" (Соловьев С. М. Соч. Т. VII. С. 290). Он же докладывал боярину Василию Васильевичу Голицыну: "Все воровство у нас на Дону идет от раскольников, которые живут на Хопру и по Медведице". (Там же. С. 466).

Но самую большую известность получил Фрол Минаев после участия в Азовских походах Петра.

Московское правительство считалось с донскими казаками. После смерти царя Алексея Михайловича в 1676 году началась ожесточенная борьба придворных группировок, в руках которых находился какое-то время царь Федор Алексеевич. Уже от его имени на Дон посылались грамоты атаману Фролу Минаеву, где "велено идти на Киев в полк боярина Василия Васильевича Голицына" и прислано было десять тысяч рублей на содержание этого похода" (Архив Ростовской области. Ф. 341. Оп. 1 Д. 2. Связка 1).

После смерти царя Федора Алексеевича подобные грамоты направлялись двумя молодыми царями Иваном и Петром Алексеевичами, при которых всеми делами управляла царевна Софья. Но постепенно донцы поняли, что стоит поддерживать самого молодого и энергичного, Петра Алексеевича. И уже в грамоте от 9 марта 1688 года, обращенной только к Фролу Минаеву, "за верное и усердное служение" выражалась благодарность от Петра, и посылались "денежное и хлебное пособие, вино, сукна, порох, свинец, ядра, три пушки и сто рублей на церковные строение по случаю разорения и пожара, истребившего почти весь Черкесск" - столицу Войска Донского. (Архив Ростов. обл. Там же. Л. 8), а затем следовали постоянно грамоты от января 1689 года "на Дон атаману Фролу Минаеву, коей извещается Войско Донское, что пушечный фитиль по просьбе оного прислан, будет в Зимовую Станицу. Она помещена в похвальной грамоте". (Там же. Л. 18 об. ).

Следующая грамота на Дон царей Иоанна и Петра от 23 сентября 1689 года сообщала, что указом государей Воронежскому епископу приказано посылать ежегодно в Черкесск по два священника попеременно для убеждения и отвращения от раскола тех, кои впали в оный" (Там же. Л. 12 об. ).

А далее следовали грамоты на Дон только от лица одного Петра Алексеевича, сумевшего побороть царевну Софью и править самостоятельно. В грамоте от 28 декабря 1689 года предписывалось Фролу Минаеву с пятью сотнями казаков примкнуть к войску Василия Голицына, назначенному в Крымский поход (Там же. Л. 8). Как сообщает С. М. Соловьев, Фрол Минаев в 1693 году постоянно участвовал в походах в Крым и на Кубань (С. М. Соловьев. Собр. соч. Т. VII. С. 466). Его героическое поведение во время первого Азовского похода 1695 года, когда донские казаки засели на валу азовской крепости, а затем мужественно себя повели при штурме, было красочно описано в первом номере петровских "Ведомостей" в 1701 году.

Второй поход на Азов 1696 года был удачным, в нем сам Петр отметил мужество и силу Фрола Минаева и уже постарался использовать его в дальнейших своих военной и дипломатической миссиях.

20 февраля 1698 года Петр адресует "Фролу Минаеву и всему Войску Донскому грамоту, коей в начале похваляются казаки за поражение крымцев, шедших на российские украйны и кубанцев на реке Кубань, а потом пожаловано войско денежным и хлебным жалованьем, вином и прочим". (Архив Ростовской обл. Ф. 342. Оп. 1. Л. 10).

Фрол Минаев все больше убеждает Петра в необходимости своей помощи, осведомленности в строительстве флота и способности казаков к морским и речным сражениям. В грамоте от 21 февраля 1699 года Петр Алексеевич благодарит атамана Фрола Минаева и все войско Донское "за отражение кубанцев-раскольников к Паншинскому городку для истребления там строившихся кораблей" (Там же. Л. 10).

Фрол Минаев настолько себя зарекомендовал, как государственный человек, что Петр взял его с собой в состав Великого посольства. Царь вместе с флотом отправился из Воронежа. С ним был адмирал Лефорт, позже присоединился и Ф. Головин. Посольство направлялось в Константинополь. В Таганрогском порту их поджидал корабль "Крепость". В состав флотилии входил и корабль "Апостол Петр", где сам государь стал капитаном. Во флотилию входило также две галеры, яхта, два галиота, три бригантира. В том же караване на четырех морских стругах шел Фрол Минаев, возглавлявший пять сотен выборных казаков. 28 августа 1699 года посланники достигли берегов Царьграда (С. М. Соловьев. Собр. соч. Т. 7. С. 586-587).

Великое Посольство имело большое значение. Оно подготовило основу для борьбы за Прибалтику, заручившись союзниками в будущей Северной войне. Фрол Минаев был поистине исторической личностью, оставившей заметный след в истории.

По преданию, умер Фрол Минаев в 1700 году. Но обстоятельства его смерти не отражены в источниках. Он оставил многочисленное потомство. Не случайно фамилия Минаевых широко распространена на Дону. Его старшие сыновья Максим Фролов и Василий Фролов претендовали на пост атамана Войска Донского, но Петр изменил принцип выборности атаманов на Дону, и после смерти Фрола Минаева атаманы стали назначаться самим императором. Среди младших сыновей Фрола Минаева был Минай Фролович, от которого и пошла ветвь Минаевых, прямых родственников моего отца. В Архиве Ростовской области сохранился формулярный список о службе и достоинстве сотника Василия Минаевича Минаева (ф. 344. Оп. I. Д. 53. Л. 67-70). Формулярный список составлен в 1799 году. Из него следует, что Василий Минаевич числится сотником с 1778 года, служил в полку полковника Кутейникова, затем в полку Павла Ребрикова, участвовал в русско-турецкой войне 1789-91 годов под начальством барона Розена, женат на казачьей дочери Марии Ивановне и имеет несколько детей. Им подано прошение о восстановлении дворянства, но так как он был неграмотен, то прошение написано старшим сыном Борисом. Младший же сын его - Иван Васильевич Минаев, служилый казак - поселился в станице Митякинской. Его сын Григорий Иванович (послужной список за 1815 год, Военно-исторический архив. Ф. 489. Оп. I. Д 304-I) прошел все ступени службы в казачьих частях: казак, хорунжий, сотник, есаул. Старший сын Григория Ивановича - Петр Григорьевич также имеет послужной список (Архив Ростовской обл. Ф. 341. Войсковая канцелярия Войска Донского. Оп. I. Д. 1095). Оба казака, и отец, и сын, - участники войны 1812 года. Старший, Григорий Иванович, имел воинские отличия за русско-турецкую войну 1789-91 годов. Младший был награжден знаком Георгиевского Креста за участие в сражениях в составе казачьего корпуса генерала М. И. Платова, особенно отличившегося при Бородине. Второй сын Григория Ивановича Минаева, Василий Григорьевич (см. Военно-Исторический архив, Ф. 489. Оп. I. Д. 304 I), в войне 1812 г. не участвовал, но вот его сын, Алексей Васильевич, родившийся в 1821 году, стал участником последней в XIX столетии русско-турецкой войны 1877-1878 годов, и вернулся домой искалеченным. За военные заслуги он получил большой надел земли от Войска Донского на хуторе Первом Нижнем Митякинском. Развел яблоневый и вишневый сад, построил мельницу на речке Митякинке и помогал растить внуков. Это дед моего отца.

Именно он, хромой дед Алеша, помог выжить большой семье в донских степях. Был он неутомимым тружеником. Своего единственного сына Василия Алексеевича выучил, дал образование, по понятиям донского хутора, весьма значительное - сын его стал станичным учителем. И невесту ему нашел образованную, девушку из семьи воронежского священника. Как она, красавица и умница, решилась ехать из губернского Воронежа на глухой донской хутор, теперь трудно сказать, но поехала, - видно, покорила её пылкая казачья натура учителя Василия.

Жизнь на донском хуторе не была лишена своеобразной романтики. Степные восходы и закаты. Раскатистые казачьи песни: "Из-за леса, леса, сотня-тысяча свечей, едет сотня казаков-усачей!", или "Пошли девки в Дон купаться". И возвращение казаков из походов, и радость, и разгульное торжество всего казачьего братства... Демократические принципы управления земли Войска Донского восходили к глубокой древности, ко временам военной демократии южных славян. Организация Войска Донского по сотням, управление войсковым кругом, начиная от главного круга всего Войска Донского до малых кругов местного самоуправления - всё это очень походило на республиканскую вольницу и придавало всему укладу донской жизни очарование свободы, независимости, уважения к личности каждого человека.

Было много общего в этом устройстве с исконно русским общинным бытом. Каждый казак мужского пола имел право на земельный полевой надел. Передел земли, так же, как и в губерниях центральной России, происходил время от времени. Сохранилась Ведомость на лиц мужского пола (Ростовский Областной Архив / хутор I - Нижний Митякин, Л. 86 об. ):

• № 342 - казак Минаев Николай - целый надел.
• № 343 - казак Минаев Михаил - целый надел
  
• № 344 - выросток Минаев Иван - 1/2 надела
  
• № 345 - выросток Минаев Леонид - 1/2 надела
  
• № 346 - выросток Минаев Василий - 1/2 надела

Ведомость датирована 1913 годом, когда уже не было в живых деда Алеши, умершего в 1906 году. Семья осталась без кормильца. Из двенадцати детей в живых к 1913 году было девятеро, пять братьев и четыре сестры.

Прекрасное описание быта и нравов казаков оставил известный историк казачества В. Д. Сухоруков - поручик лейб-гвардии Донского казачьего полка. Человек образованный, окончивший Харьковский университет, он был зачислен в штат Войсковой канцелярии. Он принимал участие в разработке "Положения об управлении Войском Донским". Он много работал в московских и петербургских архивах, собирал материал для описания истории казачества, был знаком с Н. М. Карамзиным, П. М. Строевым, декабристом А. О. Корниловичем.

В 1825 году Сухоруков вступил в тайное общество декабристов в Петербурге, где от К. Ф. Рылеева и А. Бестужева узнал о целях "введения в России конституционного строя". Через Сухорукова декабристы налаживали связи с казачьими эскадронами. После разгрома восстания на Сенатской площади Сухоруков был выслан в Область Войска Донского. В Новочеркасске он организовал тайное общество "Литературные чтения, или вечера". В своей "Истории казачества" Сухоруков особо говорит о типе казачек-женщин: "Представьте красавиц роскошной Азии, смешанные черты черкешенок, турчанок, татарок, русских, - тогда получите общее представление о красоте обитательниц Дона".

Сестры Минаевы, все четыре, были отменными красавицами, унаследовав все прекрасные качества, отмеченные Сухоруковым. Конечно, были способны к учению. Старшая - Нина Васильевна Минаева - с отличием окончила станичную школу, где преподавал ее отец Василий Алексеевич. Сохранился школьный аттестат, где она отмечена, как лучшая выпускница. Да она и оставалась самой умной советчицей всем своим братьям и сестрам. Младшие девочки-казачки, Варвара, Клавдия и Александра, тоже успели до революции окончить станичную школу. Весьма примечательно, что в донских школах, типа приходского училища, мальчики и девочки в конце XIX - нач. ХХ века учились вместе, что тоже свидетельствовало о демократических началах, укоренившихся в Земле Войска Донского. По уровню грамотности население Дона превосходило другие области России. Несколько лучшее состояние начального образования на Дону было возможно благодаря особым ассигнованиям Войску Донскому. Это предусматривалось законодательством русского правительства и было определено особым положением казачества, как военного сословия.

Казаки находились официально на службе самодержавного государства: обязательно проходили военную службу, могли получать специальное военное образование, казаки занимали посты в войсковой администрации.

Надвигались революция и первая мировая война, которые смели все старые каноны на Дону. Революция и гражданская война глубоко затронули судьбы казаков, как целого сословия, разметали жизни казаков и казачек, разорили и уничтожили родовые гнезда.

По Положению "Об управлении Донского Войска" 1835 года казаки владели 85% всей донской земли, прекрасной черноземной пашни. Во главе местного управления областью стоял наказной атаман, пользовавшийся правами генерал-губернатора. После революции казаки поднялись на защиту своих прав, и против них развернулась карательная кампания на Дону, которая не могла не сказаться на судьбе семьи Минаевых, совершенно далекой в начале ХХ века от привилегированной верхушки донского казачества. Эта давно осиротевшая семья с престарелой матерью-вдовой испытала все тяготы, всю трагедию, выпавшую на долю донского казачества.

В бурные годы коллективизации чудом сохранился родовой дом Минаевых. В семейном архиве до сих пор хранится прелюбопытнейший документ: "

Справка

Чеботовский Сельский Совет
Тарасовского района
Северо-Кавказского края
З сентября 1933 года за № 309 удостоверяет :

Выдана гражданину 1-Н.-Митякинского хутора Минаеву Ивану Васильевичу в том, что хозяйство его матери числится середняцким. Сам Минаев - служащий, избирательных прав не лишен и не лишался. Справка выдана для предъявления Тарасовскому Райотделу, что и удостоверяет

Председатель (подпись) и Секретарь (подпись)"

Справка заверена печатью и штампом, что выдан паспорт в 1933 году.

Этот документ, добытый одним из братьев Минаевых Иваном Васильевичем через друга-односельчанина спас дом и хозяйство от реквизиции. Иначе бы семья лишилась своего родного пристанища.

Старшая из сестер, Нина Васильевна, вышла замуж за священника Тихона Христофоровича Емельянова, уехала в Луганск и там подверглась гонениям и преследованиям. Ее сын Сергей, напуганный репрессиями, бежал из дома и где-то пропал, так и не объявившись больше в семье. Дочь Аня была лишена возможности учиться и осталась без образования. Вторая сестра, Варвара, стала жертвой тяжелой эпидемии тифа, случившейся на Дону в пору гражданской войны. Красавица Клавдия умерла от родов, так как ей не была вовремя оказана необходимая медицинская помощь, и оставила новорожденного сына Клавдия сиротой. Последняя дочь, Александра закончила свой жизненный путь во время оккупации немцами Дона.

Но главная трагедия произошла с братьями Минаевыми: старший Николай были расстрелян белыми, так как был машинистом и вынужден был перевозить красные части. Леонид принял горячее участие в Белом движении и был расстрелян в Луганске. Иван Васильевич был мобилизован в Красную армию и воевал некоторое время под командованием Буденного, но был отпущен по инвалидности.

Иначе сложилась судьба моего отца, Василия Васильевича, и его старшего брата Михаила, но и они после долгих мытарств и трагедий пали жертвами тоталитарного режима, сложившегося в России.