Известный заговор 20 июля 1944 года против Гитлера созрел в недрах Вермахта и исходил из самых высших слоев германского командования и тех кругов генералитета, которые рекрутировались из старой немецкой аристократии.

Замысел покушения на Гитлера был лишь верхушкой айсберга, составлявшего грозный кулак антинацистского Сопротивления, зревшего внутри Германии.

Душой заговора стал "кайзеровский кружок" графа Хельмута фон Мольтке, последовательного противника фашизма в Германии.

Идеология кружка определялась главным требованием - свержение фашистского режима и установление легитимного строя в Германии, освобождение всей Восточной Европы от гнета фашизма, включая и Россию, где сталинская диктатура тоже расценивалась, как общеевропейское зло.

Будущую Германию участники "кайзеровского кружка" представляли демократическим парламентарным государством. Для осуществления замысла был разработан план "Восток-Запад", где решающее место отводилось покушению на жизнь Гитлера, которое, в случае его успеха, послужило бы искуплением тех чудовищных злодеяний, которые совершали гитлеровцы на русской земле. Это было бы "жестом доброй воли" немецкого народа по отношению к русскому народу. Многие участники заговора испытывали глубокую симпатию к русским, их менталитету, их традициям и культуре.

Сам Клаус Штауфенберг был женат на графине Нине Лерхельфельд, имеющей русские корни, как и многие другие участники заговора,

Оппозиционеры прекрасно понимали, что свержение гитлеровского режима потребует больших усилий и сосредоточения всех возможных сил. Вместе с немецкими силами Сопротивления они предполагали использовать все резервы, включить в борьбу все элементы "третьей силы": армию Власова, казаков и татар из числа военнопленных и восточных рабочих - остов, представителей русской эмиграции и народы оккупированных территорий.

В Европе должна восторжествовать "Западная цивилизация" - новый политический порядок, который вовлечет в свою орбиту Россию, как достойного партнера. (См.: Диетер Эхлерс. "Технология и мораль одного заговора". "20 июля 1944г. "Франфурт-на-Майне - Бонн. 1964.)

Западная группа гитлеровских войск во главе с военным губернатором Франции генералом фон Штюльпнагелем и главнокомандующим западным фронтом фельдмаршалом фон Клюге были тесно сплетены с замыслами заговорщиков.

Нелегально приехавший в Париж весной 1944 года вел. кн. Владимир Кириллович, был вскоре приглашен этими высокопоставленными военными на торжественный обед. И несмотря на то, что за ним был установлено строгое наблюдение гестапо, разговор мог состояться нелицеприятный для Гитлера.

Если учесть, что в то же самое время к Великому. Князю в Париж приезжал посланец от Всероссийской Национальной Партии Андрей Андреевич Гордеев, а возможно, и сам глава партии - Василий Васильевич Минаев, консолидация сил антигитлеровского Сопротивления обнаруживается довольно явственно.

В окружении Гитлера были люди, критически относившиеся к агрессивной внешней политике фашистского режима. Нацеленность на установление германской гегемонии над всей Европой и на захват восточноевропейских стран далеко не всеми немцами разделялся с энтузиазмом, как представляла это гитлеровская пропаганда,

Гитлер тщательно следил за своими противниками, шли смещения с постов, аресты и часто - казни Но сопротивление не исчезало. Напротив, оно вошло в новую стадию после Сталинградской катастрофы и ряда неудач на восточном фронте. В оппозицию влилось новое пополнение, которое сомкнуло ряды с уцелевшими участниками заговоров.

Инициатором нового плана свержения нацистского гнета стали видные военоначальники - генерал-полковник Фридрих Ольбрихт и молодой, переживший тяжелое ранение, полковник граф Клаус Шенк фон Штауфенберг Последний происходил из старинного германского рода Штауфенов, занимавших королевский трон еще во времена Священной Римской империи.

Одним из уцелевших источников по истории этого покушения на Гитлера является "Берлинский дневник" русской княжны Марии Васильчиковой.

Этот уникальный документ увидел свет лишь недавно, благодаря усилиям ее брата Георгия Васильчикова.

"Берлинский дневник" вышел в свет в русском переводе с английского в издательстве журнала " Наше наследие", Москва. 1994 год.

Удивительно точный эпиграф поставил к этой книге инициатор этого издания Георгий Васильчиков.

Он взял его из тех сочинений, которые вышли из стен гестаповской тюрьмы и принадлежали перу людей, обреченных на немоту, но сумевших донести до живых современников голос своей совести и передать его будущим поколениям:

"Бывают времена, когда торжествует безумие. Тогда головы секут самым благородным..." (Альберт Хаусхофер "Сонеты из Маобита Спутники").

Княжна Мария стала свидетельницей, а по существу и участницей этого уникального заговора, едва не повернувшего колесо истории Второй мировой войны.

Она родилась в Петербурге 11 января 1917 года, незадолго до судьбоносных русских революций, февральской и октябрьской. Дочь члена 1У Государственной думы князя Иллариона Сергеевича Васильчикова и Лидии Леонидовны, урожденной княжны Вяземской, Мария вместе с родителями прошла долгий и мучительный путь эмигрантки и беженки в Германии, Франции, Литве.

Она получила образование в Париже, который сохранял роль центра русской эмиграции. Уже тогда у Марии ("Мисси", как звали ее родные) сложилось убеждение, что русская эмиграция, и она сама княжна Васильчикова, является хранительницей русской культурной традиции, что она, русская девушка, глубоко привязана к России, ее истории и ее будущему. Мария сохраняла русскую речь, всегда находила родственников и соотечественников.

Род Васильчиковых происходил от Толстых и Вяземских, и среди эмигрантов были крепки родственные и культурные связи этой семьи Княжна Васильчикова. молилась в православных храмах, отмечала русские праздники, посещала русские вечера. Она оставалась русской и в Париже, и в Каунасе, и в Германии, где ее семья стала свидетелем прихода к власти Гитлера, первых бесчинств нацистов.

Ее "Дневник" проникнут неприятием и негодованием по поводу тоталитарного режима.

Еще до революции в Литве находилось фамильное имение Васильчиковых, и ее отец в свое время занимал пост предводителя литовских дворян, был депутатом IV Государственной думы. Там же в Вильно она поступила на службу и стала секретарем английского посольства. В январе 1940 года семья Васильчиковых переехала в Берлин.

"Дневник" Мисси начинается с прибытия сестер Васильчиковых в столицу Третьего рейха. Владея несколькими европейскими языками, Мария довольно быстро устроилась на службу - сначала в бюро радиовещания, а затем в Информационный отдел Министерства иностранных дел. Там ей удалось подружиться с группой убежденных противников гитлеризма, которые позже вошли в состав организаторов "Заговора 20 июля 1944 года". Вести дневник-хронику событий было крайне рискованно. Отважно, день за днем Мисси записывала события, связанные с подготовкой убийства Гитлера и с планами свержения его режима.

После провала заговора гестапо обрушилось с кровавым террором на всех, кто хоть как-то был подозреваем в причастности к заговору или в симпатиях к антифашистской идеологии.

Погибло много близких людей княжны Марии и ее сотрудников по министерству иностранных дел. Сама она едва спаслась во время взятия Берлина и бомбардировок его воздушными силами союзников. Последние месяцы войны она проработала в военном госпитале в Вене. Год спустя она вышла замуж за американского офицера П. Харндена, жила во Франции и Испании.

Мисси поражала своим бесстрашием даже сотрудничавших с ней немцев. Ее шеф по министерству иностранных дел Адам фон Тротт в письме к жене высоко отзывался о ее душевных качествах, отмечая ее глубокий патриотизм:

"В ней есть что-то... позволяющее ей парить высоко-высоко над все и вся. Конечно, это отдает трагизмом, чуть ли не зловеще таинственным..."

Сам Тротт был арестован нацистами и повешен. Опасность для княжны Васильчиковой ходила за ней по пятам. Ее дневник -ценнейший источник, уникальное свидетельство истории антифашистского заговора. Она не могла себе представить, что ее "Дневник" станет обязательным чтением на исторических факультетах в нескольких университетах Америки и Европы.

Умерла княжна Мария в Лондоне 12 августа 1978 года от лейкемии.

Исполнителем покушения на Гитлера стал тридцатисемилетний полковник Штауфенберг, присоединившийся к заговору только в июле 1943 года. В юности он верил Гитлеру. Но после возвращения из армии Роммеля, командующего немецкими войсками в Северной Африке, уже тяжело раненный, лишившийся глаза, правой руки и двух пальцев на левой руке, в июне 1944 года он был назначен начальником штаба Армии Резерва, в которой заместителем командующего был старый антифашист генерал-полковник Фридрих Ольбрихт. Штауфенберг по своей должности обязан был являться систематически к Гитлеру с докладом. - Миссию по ликвидации Гитлера взял на себя Штауфенберг

Главному покушению предшествовали две первые попытки -11 и 15 июля. Они были отменены в последнюю минуту. В армии множились аресты. Гестапо подбиралось к заговорщикам.

20 июля Штауфенберг был вызван к Гитлеру. Эта его встреча стала роковой.

Еще в 1943 году в Штабе командования сухопутных сил был разработан план "Валькирия" на случай чрезвычайных обстоятельств, например, внутренних беспорядков или саботажа миллионов иностранных рабочих, находившихся в Германии. Главная роль отводилась именно Армии Резерва, где служили Ольбрихт и Штуафенберг. План был утвержден самим Гитлером. Однако разработчики плана "Валькирии" Ольбрихт и Штауфенберг сопроводили его секретной частью, предусматривающей свержение нацистского режима и сформирование нового правительства.

Покушение планировалось осуществить в Растенбурге, ставке Гитлера в Восточной Пруссии. Обычно совещания проходили в подземном бункере. Но 20 июля стояла сильная жара и совещание было перенесено в наземное деревянное помещение.

Штауфенберг пронес в портфеле, как и было задумано, две бомбы, Но так как он был однорук, ему с трудом удалось завести только одну бомбу. Тут же его вызвали к телефону, как и было задумано, Штабной офицер, споткнувшись о портфель, оставленный Штауфенбергом под столом с картой, над которой склонился Гитлер, передвинул портфель по другую сторону тяжелых деревянных козел. В момент взрыва это зищитило Гитлера. Взрыв раздался в 12ч. 42м. Он был оглушительным, здание окуталось облаком дыма и пламени.

Штауфенберг, его адъютант Хафтен и начальник связи Гитлера генерал Эрих Фельгибель, все трое вскочили в автомобиль и помчались на аэродром. В последний миг Штауфенберг заметил, как из-под руин выбирается Гитлер, весь в пыли и в осколках, но живой.

Самолет был подготовлен для заговорщиков генералом Эдуардом Вагнером, ветераном Сопротивления и участником последнего заговора. Вся эта группа вылетела из ставки Гитлера в Берлин. Шауфенберг едва успел передать в Берлин:"Произошла ужасная трагедия... фюрер жив!"

Эсэсовцы перехватили канал связи.

Из всех планов участников заговора остались невыполненными два ключевых условия: смерть Гитлера и контроль заговорщиков за связью с Растенбургом.

Личность покушавшегося стала сразу же очевидной. По всем каналам начала передаваться информация об аресте Штауфенберга. Еще за неделю до 20 июля, план "Валькирия" уже дважды чуть было не был введен в действие. Причиной его поспешной отмены стало отсутствие на совещании у Гитлера Гиммлера и Геринга. В планы заговорщиков входило покушение и на них. Но так как собрать всех вместе было трудно, то на этот раз было принято решение более не откладывать.

В 15 ч. 50 м. самолет с заговорщиками приземлился в Берлине. На Бендлерштрассе, в штабе Сухопутных войск собрались главные участники заговора: Людвиг Бек (начальник генерального штаба вермахта и кандидат на пост главы нового государства Германии), фельдмаршал Эрвин фон Вицлебен (он планировался командующим всех вооруженных сил в будущей Германии), генерал Эрих Хепнер, Готфрид Бисмарк, граф Хельдорф и другие.

Прибывшие генерал Ольбрихт и полковник Штауфенберг начали выстукивать приказы "Валькирии".

В Берлин вошли танки, была взята под охрану главная радиостанция, гвардейский батальон бросился занимать главные правительственные учреждения.

"Спас" положение Геббельс, который оказался в Берлине. Им были приняты срочные меры по отмене плана "Валькирия".

Но в заговор были вовлечены многие высшие офицеры.

На Западном фронте :главнокомандующий фельдмаршал Ханс фон Клюге и военный губернатор Франции генерал Хейнрих фон Штюльпнагель приняли самое непосредственное участие в выполнении приказов лидеров антигитлеровского заговора.

Рано утром в день покушения, 20 июля в 6ч. 30м. генерал Бек позвонил в Париж с Бендлерштрассе, из генерального штаба Сухопутных войск - центрального пункта заговорщиков. Он задал только один вопрос:"Вы с нами?"

И фельдмаршал Клюге ответил:"Конечно!"

И через несколько часов, пока разворачивались события в ставке Гитлера в Растенбурге, во Франции были взяты под стражу тысяча двести важнейших руководителей СС и гестапо во главе с представителем Гиммлера во Франции группенфюрером СС Карлом - Альбрехтом Обергом.

Но к полуночи 20 июля путч в Париже закончился. Губернатора Франции генерала Штюльпнагеля вызвали в Берлин.

Он прекрасно знал, что его там ждет. По дороге туда, у Вердена он вышел из машины "размять ноги" и... выстрелил в себя. Но попытка самоубийства была неудачной. Он повредил себе глаза, но остался жив...

З0 августа 1944 года он был повешен вместе с другими участниками "западной группы" антифашистов.

Вот, что писала по поводу этих событий княжна Мария Васильчикова:

"3 августа 1944 года. Постепенно становится ясно, что переворот имел успех почти везде, кроме Берлина. В Париже все прошло удачно, все высшие эсэсовцы были арестованы, и заговорщики вот-вот должны были взять под свой контроль весь Западный фронт... генерал Штюльпнагель, командовавший войсками во Франции попытался застрелиться, но не погиб, а только ослеп." (стр. 227)

Между тем, события в Берлине развивались совсем не благоприятно для заговорщиков. Первые же успехи были быстро сметены усилиями Гебельса. За считанные часы верные Гитлеру офицеры СС захватили здание на Бендлерштрассе и подавили путч. Глава заговора застрелился еще до ареста. Ольбрихт и Штауфенберг, его адъютант молодой человек и друг Марии Васильчиковой - Хафтен были сразу же арестованы. Сначала всех, замешанных в покушении на Гитлера содержали в подвалах штаб-квартиры гестапо на Принц-Альбрехтштрассе. Потом перевели в тюрьму Маобит на Лертерштрассе, в двух с половиной километрах оттуда. Их привозили на допросы в главную штаб-квартиру гестапо.

Как было заведено в тюрьмах гестапо, арестованных нещадно били и жестоко пытали. Приемы завинчивания пальцев, использования поножей с шипами и даже средневековая "дыба" шли в ход.

Мария Васильчикова служила в министерстве иностранных дел под руководством Адама фон Тротта. - гуманного и просвещенного молодого человека. Сын бывшего прусского министра образования Тротт задолго до войны жил несколько лет в Америке, учился в нескольких университетах, сначала в Мюнхене, Геттингене и Берлине, позже в Оксфорде, был блестяще образован.

В Англии он был принят Чемберленом и министром иностранных дел Галифаксом.

Адам фон Тротт был испытанным участником антинацистского Сопротивления. Вместе с братьями Эрихом и Теодором Кордатами - высшими чиновниками германского министерствами иностранных дел. и адъютантом Штауфенберга Хансом Хафтаном они входили в "кайзеровский кружок" Хельмута фон Мольтке - мозговой центр антинацистского Сопротивления.

Центр занимался разработкой планов будущей Германии без Гитлера. Мария Васильчикова оставила воспоминания о гестаповских тюрьмах, посещая своих друзей после разгрома заговора:

"Берлин Пятница. 1 сентября 1944 года.

У ворот стояло два эсэсовца, потом был двор и, наконец, большой подъезд, тоже с двумя эсэсовцами. Они остановили меня. Я сказала, что хочу говорить с гестапо. После этого один из них повел меня по широкому коридору к огромной консервно-желтой двери. Слева от нее имелось окошечко, за которым сидел толстяк в эсэсовской форме. "

Ей, Марии Васильчиковой пришлось долго разыскивать своих друзей, подвергая себя опасности... Благодаря ее воспоминаниям, осталась топография гестаповких тюрем в Берлине, где в то же время томились узники и из России. Здесь сидел, а позже был расстрелян сын Тимофеева - Ресовского Фома.

Почти одновременно с заговорщиками был заключен в тюрьму гестапо мой отец, Василий Васильевич Минаев - 5 августа 1944 года.

Мария Васильчикова свидетельствует:

"Здание тюрьмы на Лертерштрассе (тюрьма Маобит) состояло из четырех корпусов, один из которых - военная тюрьма подчинялась вермахту, а три другие - гестапо. Там содержали большую часть заговорщиков "20 июля".

Условия одиночки (мой отец провел в одиночной камере тюрьмы гестапо с 5 августа 1944 года до 2 мая 1945 года - авт.): четыре стены, койка, на которой запрещалось лежать в дневное время; деревянная табуретка; маленький,. встроенный в стену, стол; в углу нечто вроде туалета, для которого надзиратели выдавал обрывки газет недельной давности; не было карандаша и бумаги, и нельзя было видеть, что происходило снаружи.

Убирал камеру, разносил еду и раздавал бритвенные приборы вспомогательный персонал из евреев и других политических заключенных или членов секты " свидетели Иеговы".

От заката до рассвета в камерах горел свет. В случае налета охрана укрывалась в убежищах, узники оставались в камерах и многие из них погибли. Христианская солидарность, которую гестапо бессильно было разорвать - единственное утешение и надежда заключенных.

Что касается судьбы заговорщиков, она была ужасна. Ольбрихт. Штауфенберг и его адъютант были отведены во двор и расстреляны в тот же день при свете фар, Штауфенберг успел крикнуть:

"Да здравствует наша святая Германия!"

Вот как об этом записала Мария в своем "Дневнике":

"Пятница. 21 июля 1944года... Мы еще не совсем сознавали масштабы бедствия и опасность нашего собственного положения... Побыв на работе очень недолго... мне сказали, что граф Штауфенберг был расстрелян в штабе командования Сухопутных сил на Бендлерштрасе вместе со своим адьютантом молодым Вагнером фон Хафтеном. Генерал Бек, которого собирались сделать главой государства, покончил с собой. Генерал Ольбрихт, заменивший колеблющегося генерала Фромма на посту командующего Армией Резерва, был расстрелян вместе с остальными."

Раскрыв заговор, гестапо развернуло жестокую карательную кампанию. До сих пор не установлено точное число арестованных в связи с заговором. Количество арестованных колеблется от семи до восьми тысяч. Только в 1944 году было казнено 5764 человека, а в остальные пять месяцев 1945 года - 5684 казненных.

Было установлено, что из них непосредственно были замешаны в заговоре 160-200 человек. Среди них : 21 генерал, 33 полковника и подполковника, 2 посла, 7 дипломатов высших рангов, один министр, три государственных секретаря, начальник уголовной полиции и ряд высших полицейских чиновников, губернаторов провинций и крупных гражданских чиновников. ("Дневник").

Об антифашистском движении внутри Германии написано не мало, но далеко не все прояснено в этой сложной и многослойной конструкции.

. Из русских исследователей наиболее вдумчивый автор Елена Ржевская расценивает заговор 20 июля 1944 года, как акцию, преследующую цель:

"... убрать Гитлера и, тем самым, расчистить пути к мирным переговорам с союзниками, покончить с войной, спасти для Германии то, что еще можно спасти от полного разгрома, катастрофы".

Она же считает главными участниками заговора 20 июля "немецких офицеров, генералов, и фельдмаршалов и родовитых штатских."(Елена Ржевская. "Гебельс. Портрет на фоне дневника". Изд. "Слово" советско-британского совместного предприятия. М. 1994.)

Однако, источники показывают, что заговор 20 июля 1944 года - это только верхушка айсберга антинацистского Сопротивления, зреющего внутри Германии с самого начала Второй мировой войны. По своему социальному и национальному составу - это подспудное движение объединяло невидимыми на первый взгляд нитями совершенно разные составляющие, зачастую совершенно удаленные друг от друга, но вкупе объединенные в мощный неудержимо крепнущий кулак, серьезно угрожающий спокойствию гитлеровского режима.

Одна из таких составляющих нитей проходила через русскую княжну Марию Васильчикову и ее многочисленных родственников и друзей из русской эмиграции.

20 июля, во время осуществления покушения Марии не было в Берлине, но ее предварительно предупредил начальник Адам фон Тропп, чтобы она непременно была в Берлине к сроку. Она записывает в своем "Дневнике":

"Пятница 21 июля. Я вернулась в Берлин одна... "

"До конца своих дней, - свидетельствует ее брат Георгий, - Мисси отказывается признаться, в какой степени она была осведомлена о заговоре. Адам Тротт вызывал ее быть в Берлине с 10 по 17 июля 1944 года, как раз к моменту первой попытки Штауфенберга убить Гитлера. (11 июля). Ее фраза в записи от 19 июля 1944 года: "Мы, (т. е. Адам фон Тротт и она) договорились не встречаться до пятницы."

Мария стремилась уберечь память Адама Троппа и его товарищей от упрека в том, что они слишком много болтали. Она тесно связана со всеми друзьями Тротта - участниками заговора: адьютантом Штауфенберга Хансом Хафтенем, Алексом Вертом, Готфридом Бисмарком.

На следующий день после покушения она - в смятении. Запись от 26 июля, когда уже совершились аресты ее друзей, она записывает:

"Перед ужином я решила погулять по Грюнвальду в одиночестве. Я просидела там на скамейке в полном отчаянии почти весь вечер, не обращая внимания на то, что подумают прохожие. Сегодня вечером по радио снова выступил Геббельс с речью о неудавшемся покушении; он обливал всех грязью, кого только мог. Однако, общественное мнение, судя по всему, не на стороне властей. На улицах люди выглядят бледными и упавшими духом; они, похоже, не смеют глядеть друг другу в глаза. Трамвайный кондуктор, громко высказываясь насчет речи Геббельса, сказал мне: "Прямо тошнит от всего этого!"(стр. 219.)

Родные княжны Марии были обеспокоены ее судьбой, тревожились о ней.

2 сентября 1944 года она записала в своем "Дневнике":

"Папа был здесь два дня и сегодня уехал обратно в Кенигсварт. Он оставил мне крест своего прадеда, который тот носил на протяжении всех войн России против Наполеона. Он говорит, что этот крест спас предка тогда и спасет меня теперь." (Стр. 247.)

К этому времени уже арестовали большую часть друзей Мисси, арестовывали и членов семей заговорщиков, включая детей. даже грудных. Всего насчитывалось до пятидесяти детей совсем маленьких. Первоначальный план эсэсовцев состоял в том, чтобы "перебить" родителей и старших братьев и сестер, а остальных разбросать под новыми фамилиями по школам и семьям СС, чтобы воспитать их в нацистском духе...

В октябре 44 года некоторых отпусти... " (стр. 243.)

Княжна Мария продолжала встречаться со своими русскими родственниками и соотечественниками. Часто посещала русскую православную церковь в Берлине. В записи от 24 июля значится: "Мелани Бисмарк (жена арестованного Готфрида Бисмарка - активного участника заговорщиков - Н. М.) попросила меня заказать в русской церкви панихиду за упокой души погибших в четверг. (20 июля - Н. М.) и молебен за тех, кто в опасности... Она не решается отслужить в католической или протестантской церкви, и думает, что православная не так на виду. Я согласилась поговорить об этом с отцом Иоанном Шаховским. Мы также договорились, что присутствовать буду я одна. Чтобы не привлекать внимания... Клаус Штауфен был таким набожным христианином, что сейчас по нему служат во всех храмах Германии". (Стр. 215-216.)

Провозглашение Геббельсом "тотальной войны" вселяло ужас во всех и каждого. Но одновременно прикрывало подспудное стремление наиболее дальновидной части немецкой военщины искать каналов связи с союзниками. Начиная с весны 1944 года, Гиммлер предпринимал целый ряд попыток мирного зондажа через Швецию. Некоторые поездки доктора Сикса - высокопоставленного чиновника из министерства иностранных дел в Швецию преследовали ту же цель. Намечались нити связи с союзниками.

Гиммлер консультировался с компетентными врачами по поводу здоровья Гитлера, завел досье болезни фюрера и не раз спрашивал своего финского массажиста Феликса Керстена: "Не сумасшедший ли этот человек?" - Имея в виду Гитлера.

Но кроме той части крупных военных, которые в свое время были верны Гитлеру, существовала большая группа ответственных высших офицеров, которые сознательно и постоянно стояли в оппозиции к официальному курсу нацизма. Они оставались верны своим убеждениям и после подавления путча 20 июля. В особенности это ощущалось в западной группе немецких войск. Эти настроения были известны Марии Васильчиовой.

В Париже во время и после событий 20 июля весьма двусмысленным было поведение обергруппфюрера СС Карла Оберга, представителя Гиммлера во Франции. (Стр. 255.)

Это тем более значительно, что именно в это время в Париже находился вел кн. Владимир Кириллович, имеющий глубокие родственные связи с родовыми фамилиями немецкой аристократии. И именно в это короткое время, в первой половине 1944 года, или сам Василий Васильевич Минаев, глава Всероссийской Национальной Партии, или его посыльный - Андрей Андреевич Гордеев, полковник царской армии, встречался с Владимиром Кирилловичем.

Именно к этому времени относится настойчивое требование гестапо к Владимиру Кирилловичу покинуть Париж. Почему? - Причины заключались в опасениях гестапо, нащупывающего нити антигитлеровского Сопротивления.

Владимиру Кирилловичу был задан только один вопрос, где в Германии ему удобно остановиться? Но этот вопрос был предостережением, еще гестапо не имело пока точных данных об его политических связях, в том числе и с русскими военнопленными.

Он выбрал дом своей сестры Марии Кирилловны. В Германии жила и другая его сестра Кира Кирилловна. С тем и другим домом была хорошо знакома семья Васильчиковых.

Еще в 1940 году по приезде в Германию из Литвы в Вербное Воскресенье, 20 апреля семья Васильчиковых навещала этот гостеприимный дом.

"Сегодня, - записывает Мисси в своем "Дневнике", - мы отправились с полуофициальным визитом к Кире, супруге принца Луи-Фердинанда Прусского. Он старший сын кронпринца, а она вторая дочь Великого князя Кирилла Владимировича, одного из немногих уцелевших членов семьи Романовых, который теперь является главой Российского императорского дома. " (Стр. 26)

В "Дневнике" содержатся сведения о русских военнопленных, которые встречаются на улицах Берлина Марии Васильчиковой, приводятся весьма убедительные свидетельства о помощи русским военнопленным матерью Марии, на которую поступил донос в гестапо, и она срочно вынуждена была переехать в Италию к старшей дочери и сыну.

Посещение семьей Васильчиковых домов русских аристократов-эмигрантов, в том числе и дома великой княгини Киры Кирилловны Романовой, которая вполне могла быть в курсе зреющего заговора против Гитлера, убеждает, что и Владимир Кириллович также мог быть посвящен в действия "кайзеровского кружка" графа Хельмута фон Мольтке - мозгового центра заговорщиков, осуществивших свой замысел 20 июля 1944 года. Весьма возможно, что уже существовала или была готова осуществиться связь "заговорщиков" с " третьей силой", частью из которой стала Всероссийская Национальная Партия и его лидер Василий Васильевич Минаев...